Еврейская община Ирана является ныне крупнейшей на Ближнем Востоке за пределами Израиля. Большинство других еврейских общин стран региона уже полностью или в основном завершили свое существование, будучи в течение многих веков своеобразным символом сосуществования между мусульманами и иудеями. Еврейское присутствие в Иране продолжается и сегодня, и община является вполне жизнеспособной, насчитывая, по различным оценкам, 16-18 тысяч человек. Еврейская община Ирана имеет весьма длительную историю, будучи еще до исламизации региона одним из важнейших центров еврейской жизни. Социально-политические условия ее существования в исламскую эпоху определялись и определяются действующими в исламском сообществе юридическими нормами, касающимися немусульманских религиозных меньшинств. Во время правления династий Сефевидов ((1502-1736) и Каджаров (1796-1925) иранские евреи подвергались насильственной исламизации и всяческим притеснениям. Конституционалистская революция 1905-1911 г. даровала иранским евреям подлинное равенство со всеми другими конфессиями. Настоящего расцвета община достигла при династии Пехлеви, особенно при последнем шахе Мохаммаде-Резе. В период после победы в стране Исламской революции иранская еврейская община пребывает в состоянии амбивалентности. Одновременно с официально декларированной ныне действующей Конституцией полноправием иудаизма как признанной религии, иранские евреи зачастую олицетворяются с Израилем, который объявлен в стране врагом действующего режима.
В этой статье автор на основе анализа ряда источников попытался раскрыть особенности системы образования Иранского государства, которое имеет свою историю развития в регионе, свои исторические этапы и особенности. Автор попытался объективно проанализировать реформы и работу по модернизации, проводимую в разные периоды в системе образования Ирана, в основном с использованием зарубежных источников. Революция 1979 года играет очень важную роль в жизни иранского государства. Поэтому в статье сравнивается система образования за два периода: дореволюционный и постреволюционный. Была предпринята попытка выявить и показать полученные результаты на основе использования различных таблиц. Система образования была разделена на дошкольный, средний, профессионально-технический и последипломный этапы образования. Реформы, проводимые на каждом этапе, были кратко, но содержательно освещены. Выводы были сделаны путем анализа результатов реформ. Были выявлены особенности системы образования в Иране и рассмотрены перспективы их использования в условиях Узбекистана. С акцентом на гендерные процессы в системе образования были выявлены сильные и слабые стороны двухуровневой школьной системы. Даны объяснения постреволюционных изменений в стране, исламизации системы образования и ее влияния на качество образования. В заключении результаты, полученные в ходе анализа, были систематизированы и отсортированы. Были высказаны предложения о том, какие аспекты системы образования Ирана могут быть реализованы на практике и в системе образования Узбекистана. При написании статьи автор стремился разработать и обосновать свои выводы, используя такие методы как сравнительный анализ и использование статистических данных.
В статье раскрываются особенности иранской политики в сфере образования в государствах Центральной Азии. Описаны действия Ирана по налаживанию взаимодействия в области образовательных и культурных проектов с государствами региона. Сделан обзор потенциалов Ирана в Центральной Азии в области применения «мягкой силы», в частности, развития публичной дипломатии и показаны примеры использования Тегераном данных ресурсов. Изучается реакция политических элит стран Центральной Азии на проводимую политику Тегерана. Анализируется динамика иранского присутствия на образовательном рынке в Центральной Азии. В частности, отмечается увеличение иранского присутствия на образовательном рынке Кыргызстана, а также относительного его уменьшения в Таджикистане в последние годы.
Наречие – это лексико-грамматический класс неизменяемых, как правило, слов, обозначающих признак действия, качества или предмета и выступающих в синтаксической функции обстоятельства или определение, реже сказуемого. Наречие во всех языках мира относится к числу поздних частей речи, процесс формирования которых продолжается и по настоящей день. При этом слова, относящие к этой категории, ещё сохраняют свои функции и в других частях речи, от которых они образовались. Ещё одной отличительной чертой наречия является понятийно неоднородность классом слов по сравнению с другими частями речи. Исходя из вышесказанного, мы можем сказать, что существует много дефиниций о наречий в афганистике и иранистике. В прежнее время базой для изучения грамматики дари и персидского языков служили труды арабских ученых, на сегодняшний же день афганские и иранские филологи признают, что между арабским и их языками имеются значительные отличия и поэтому в изучении грамматики своего языка они стараются принимать во внимание грамматические особенности исключительно фарси. Надо отметить, что наблюдается активность иранских филологов в сфере написания научных статей и книг, посвященных толкованию того или иного грамматического вопроса, возросло внимание исследователей к структуре синтаксиса. Нами был проанализирован ряд работ по грамматике дари и персидского языков, в которых затрагиваются вопрос о частях речи и второстепенных членах предложения. Ниже приводится краткая характеристика некоторых работ по грамматике современного дари и персидского языков, в которых наиболее полно рассматривается вопрос нашего исследования. В мировом языкознании язык дари не достаточно широко изучен, как персидский язык . В иранистике в научном описании данного языка отмечаются, в основном, его отличия от современного персидского языка. В языке дари, так же как в персидском языке авторы рассматривают наречие с морфологического и синтаксического точки зрения. В ходе нашего исследования мы проанализировали труды относящихся к современному языку дари, а также уникальные труды, которые переиздаются во второй раз в Афганистане.
В статье рассматривается роль ислама в общественно-политической жизни Ирана после Исламской революции и свержения монархии. Когда к власти пришла новая социальная сила – шиитское духовенство, это привело к тому, что влияние ислама в области политики и идеологии стало преобладающим.
В данной статье автор на основе анализа ряда источников попытался раскрыть систему образования Турции и Ирана, ее исторические этапы развития и особенности на основе сравнительного анализа различных источников. Автор попытался объективно проанализировать реформы и модернизацию системы образования Турции и Ирана в ХХ веке, в основном используя зарубежные источники. В то время как основные изменения в Турции были связаны с приходом к власти Мустафы Кемала после 1920-х годов, возникновение такой европейской системы образования в жизни иранского государства было связано с восхождением династии Пехлеви на престол в 1925 году. В статье в основном сравниваются два периода: 1920–30 и 1960–70. Причина в том, что именно в этот период произошли большие изменения в политической, социальной, экономической жизни и образовательном процессе этих двух стран. Была предпринята попытка выявить и показать полученные результаты на основе использования сопоставительных таблиц. А также анализируется система образования, ее реформы, отношения между религией и государством, азбука, точные науки и реализация европейского образовательного процесса. Выводы были сделаны путем анализа результатов реформ. Были выявлены и сравнены особенности системы образования в Турции и Иране. В обеих странах были предприняты усилия для объяснения изменений после Второй мировой войны, исламизации системы образования и ее влияния на качество образования. В заключении результаты, полученные в результате анализа, были систематизированы и отсортированы. При написании статьи автор стремился разработать и обосновать свои выводы, используя такие методы, как сравнительный анализ и использование статистических данных.
В данной статье приведены некоторые рассуждения по поводу нового явления такого, как “графический роман” в творчестве иранской писательницы Марджане Сатрапи. Даны некоторые сведения о первом романе под названием «Персеполис», который был впервые написан в этом жанре. Рассматриваются вопросы, специфики сюжета, который передаётся через графический рисунок, а также постановки монолога и диалога в «графическом романе».
Актуальность и востребованность темы диссертации. Исследования геномного разнообразия популяций человека, сценариев формирования его генофонда являются одними из перспективных направлений современной генетики. Стремительный прогресс в этой области знаний позволил определить основные пути заселения континентов человеком. Особенно интересным в этом направлении представляется изучение народов Центральной Азии (ЦА), так как по своему географическому положению Центральная Азия является связующим звеном между Европой и Азией. Согласно историко-этнографическим и археологическим исследованиям, данный регион играл важную роль в древнем формировании и расселении предков современного человека по Евразии. Однако информация о народах Центральной Азии даже по «классическим» генетическим маркерам носит случайный, фрагментарный характер, и требует дополнительных масштабных исследований. Поэтому чрезвычайно важно обобщить и дать комплексную оценку новым и накопленным ранее данным о генофонде населения Центральной Азии, поскольку практически отсутствуют работы по комплексному анализу генофонда народов данного региона как сложной популяционной системы.
При изучении генетической структуры популяций человека используются различные подходы, позволяющие получить представление о подразделенности популяций, характере генетических взаимоотношений между ними. Среди последних важное место занимают подходы, основанные на оценке генетических расстояний между популяциями с последующим их анализом с помощью методов многомерной статистики. Для получения еще более наглядной картины взаимосвязей между популяциями по дендрограммам составляется «генетический ландшафт» местности, где описание генетической структуры популяций проводится с помощью эквидистантных фигур, последовательно объединяющих популяции в соответствии с их генетическими расстояниями друг от друга и создающих, таким образом, генетический ландшафт. Данный подход является не только инструментом для выделения границ элементарных популяций, но и может эффективно использоваться для определения границ и размеров популяции как естественноисторической единицы.
Мультигенетический ландшафт - это совокупность различных генетических систем, характерных для региона и этносов, которые, в свою очередь, располагают своим географическим ареалом, своими географическими и историко-культурными границами. Сквозь эти условные границы проходят потоки генов, но они менее интенсивны, чем в пределах границ ареала. Данные ограничения неоднозначны и изменчивы, но при этом абсолютно реальны. Выявить их можно, изучая, например, структуру брачных миграций. Поэтому антропогенез разных популяций неизбежно отличается друг от друга. Этногенетический состав имеет свойство меняться с течением времени, из поколения в поколение, а значит, есть необходимость в понимании структуры генофонда не только на данный момент времени, но и в изучении генетических процессов, которые формируют и реформируют генофонд. В связи с этим, изучение мультигенетических ландшафтов плотно соприкасается с демографией, медико-генетической экологией, антропологией, этнологией, археологией и историей народов, то есть с целым рядом сфер не только естественного, но и гуманитарного знания.
Изучение геномного разнообразия имеет значение не только для решения вопросов происхождения и генетической истории различных этносов, но также является основой для молекулярной эпидемиологии наследственных и мультифакторных заболеваний. Каждый регион характеризуется определенным набором наиболее распространенных, генетически детерминированных болезней. Для понимания причин распространенности тех или иных заболеваний в различных регионах, а также для разработки подходов ранней ДНК-диагностики и эффективной профилактики, первоначально необходимо проведение популяционных исследований, определяющих развитие заболевания.
Целью исследования является осуществить комплексную характеристику структуры генофонда коренных народов Центральной Азии, изучить их демографические, филогенетические и эволюционные особенности путем анализа генетического разнообразия мтДНК, Y-хромосомных (NRY), аутосомных, Х-хромосомных микросателлитов и иммуногенетических вариантов Helicobacter pylori (H.pylori) и вируса гепатита В (HBV).
В соответствии с поставленной целью решались следующие задачи исследования:
охарактеризовать иммуногенетические варианты H.pylori и HBV, выделенные у пациентов, живущих на территории Центральной Азии, с последующим сравнительным филогенетическим анализом региональных вариантов H.pylori и HBVс таковыми в других регионах мира;изучить генетическое разнообразие и степень генетической дифференциации популяций Центральной Азии по данным классических популяционно-генетических объектов - полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров;
оценить вклад западно-, и восточно-евразийских линий популяционного наследования в генофонд популяций Центральной Азии на региональном, этническом, суб-этническом уровнях и уровне элементарных популяций;
изучить характер взаимоотношений популяций региона по генетическому разнообразию мтДНК, аутосомных, Х-хр. и NRY маркеров с учетом этнографических, социальных и лингвистических данных;
провести оценку секс-специфической генетической структуры и социальной организации по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, Х-хр. и аутосомных маркеров в регионе;
установить древние пути миграций и сценарии формирования народов ЦА по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров и иммуногенетических вариантов Н. pylori и HBV-,
путем сравнительного анализа всех изученных популяционногенетических параметров провести оценку этногенетического положения изученных популяций Центральной Азии в системе генофондов Евразии и мира в целом.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
впервые проведено исследование структуры генофонда 26 популяционных групп 6 народов Центральной Азии как целостной популяционной системы с использованием широкого спектра генетических объектов;
впервые дана оценка информативности каждого типа генетических объектов и на основании данных об изменчивости линий изученных генетических объектов в популяциях Центральной Азии получены детальные характеристики структуры генофонда коренного населения данного региона;
впервые комплексно определено соотношение западно- и восточноевразийских линий у народов Центральной Азии, проведены оценки уровня генетического разнообразия и степени генетической дифференциации популяций региона в целом;
впервые проведен филогенетический анализ мажорных гаплогрупп изученных генетических объектов;
впервые изучено положение народов Центральной Азии в системе генофондов популяций соседних регионов и Евразии в целом;
впервые у 6 этносов Центральной Азии изучены эволюционноадаптационные механизмы, необходимые в прогнозе формирования мультигенных патологий в регионе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. H.pylori с территории Цен тральной Азии подобна изолятам Западной Европы и сформирована вкладом двух различных предковых популяций -генотипы Ancestral Europe 1 (доминирующий) и Ancestral Europe2, причем для АЕ1-генотипа Центрально-азиатский регион вероятно является источником. Н,pylori с территории Центральной Азии формирует отдельные группы кластеров: установлено близкое родство таджикских, узбекских штаммов и иранских изолятов с севера Ирана. Киргизские изоляты (генотипы hpEAsia, hpAsia2) оказались ближе к популяциям с территории Сибири.
2. Высокое разнообразие генотипов IIBVна территории Центральной Азии -4 генотипа (А, С, D, G). Филогенетический анализ центрально-азиатских IIBV-генотипов с вариантами из других регионов мира показал близкое родство доминирующего генотипа D1 (0,78) с вариантами вируса Европы, Ближнего Востока и Африки.
3. Показатели генетического родства ио NRY у казахов, туркменов, каракалпак Турткуля на уровне одного и того же рода были максимальными: 0,54 (/(p<0,001), 0,34 (/(p<0,01) и 0,77 (/(p<0,001), соответственно. Коэффициенты родства на уровне клана для казахов, туркменов, каракалпак Кунграда, узбеков и каракалпак Турткуля были ниже: 0,30 (/(p<0,01); 0,21 (/(p<0,001) и 0,40 (/(p<0,001); 0,07 (/(p<0,05) и 0,09 (/(p<0,05), соответственно. На уровне племени эти показатели были негативными для всех тюркских популяций: -0,02 (/(p<0,05); -0,04 (/(p<0,001); -0,07 (р<0?01); -0,0011 (/(p<0,1) и -0,10 (/(p<0,01), соответственно.
4. Анализ HVS-1 мтДНК показал, что общий коэффициент уровня дифференциации для всех популяций был низкий: FST=0,013;p><0,0001. Уровень разнообразия между группами составил 0,6% (p><0,001) от общего уровня вариабельности. Показатель ген. различий между тюркскими и индоиранскими популяциями составил 0,55% (р<0,0283) от общей ген. вариабельности. Показатель ген. дифференциации на суб-этническом уровне был достоверно выраженнее в индоиранской группе (ZrST=0,0197; (p><0,001), чем среди тюркской (0,3%; (p>=0,10). Во всех популяциях в целом не обнаружено корреляции между генетическими и географическими дистанциями на глобальном уровне но мтДНК HVS-1: г= -0,00682,p>=0,502.
5. Анализ NRY показал, что уровень ген. дифференциации между этническими группами составил 5,6% (p><0,02); общая дифференциация между популяциями составила RST=0,186 (р<0,001). При комбинированном анализе, с учетом языковой принадлежности и образа жизни тюркских и индоиранских популяций, показатель ген. различий между двумя этими группами составил ~ 9,1%. Значения ген.дифференциации при сравнении на уровне этнос-этнос был чуть ниже, чем на уровне вну гри этносов: 5,6% - между этническими группами, 18,6%, и 13,7%. - между популяциями внугри этнической группы
6. Показатели гетерозиготности (H) и среднее число попарного различия (р) но мтДНК были высокими в скотоводческих популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,29) и в фермерских популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,32). Гетерозиготность (H) по NRY была ниже в скотоводческих группах, чем в аграрных - 0,86 и 0,99, соответственно (р<0,01). Номадные популяции демонстрируют более высокий уровень популяционной дифференциации (Rst) ио сравнению с фермерскими -0,19 и 0,06, соответственно (р<0,01). Показатели демографического роста (г) были ниже у скотоводческих популяций в сравнении с аграрными - 1,004 и 1,008, соответственно (р=0,056).
7. Уровень генетической дифференциации во всех этносах был выше по NRY в сравнении с мтДНК. У фермерских популяций не было выявлено значительной разницы в ген. дифференциации - FST (Y)=0,069 и FST(мтДНК)=0,034, тогда как среди патрилинейных номадных популяций уровень геноразнообразия был выше для мужской линии наследования – FST(Y)=0,177 и
FST (мтДНК)=0,010.Генетическое разнообразие популяционной структуры у патрилинейных скотоводов по аутосомным и X сцепленным маркерам составило: FST (A)=0,008 (0,006-0,010) и FST (X)=0,003 (0,001-0,006) (H0: FST(A)=FST(X); H1: FST(A)>FST(X); p=0,02). В билинейных фермерских популяциях различия аутосомных и Х-хромосомных маркеров были незначительными:FST (A)=0,014 (0,012-0,016) и FST(X) =0,013 (0,008-0,018 при p=0,36).
8. Анализ мтДНК показал, что возраст экспансии на территории Евразии(τw) значительно снижался с востока на запад (r=0,72; p<0,001). Возраст экспансии имел выраженную тенденцию к снижению с 30 тыс. лет на территории Китая до 17 тыс. лет в Западной Европе. Возраст экспансии в Центрально-азиатском регионе составил 26 тыс. лет. Результаты анализа экспансий по NRY также демонстрируют снижение генетического разнообразия с востока на запад Евразии (r=0,49; р<0,001). В Центральной Азии этот возраст составил 16 тыс. лет. Согласно результатам Batwing анализа NRY минимальный возраст происхождение узбекской популяции составляет 1232,71 лет (Ne=14088 (6765-23942); α=0,0108 (0,0065-0,0155)).
9. Пропорциональное распределение мультилокусных генетических вариаций среди этнических и лингвистических групп центрально-азиатских популяций показало, что более 98% всех вариаций были в пределах популяции (p<0,0001). Оценка этнической и языковой принадлежности при наблюдаемых вариациях показала достоверные соответствия - FCT=0,007; p<0,0001 и FCT=0,011; p<0,0001, соответственно. Не было найдено свидетельств географической изоляции в пределах каждой из тюркских и индоиранских групп популяций (p=0,363 иp=0,772, соответственно).
10. Анализ мультилокусного аллельного многообразия (AR) и гетерозиготности (He) показал различия между центрально азиатскими и другими популяциями и в аллельном многообразии (2 =105,29; d.f.=25; p<0,0001) и в гетерозиготности ( 2 =67,98; d.f.=25; p<0,0001).Дифференцированность популяций при мультилокусном анализе у населения Центральной Азии более выраженная, чем в других регионах Евразии: в европейских и ближневосточных группах попарная оценка FST варьировалась в пределах от – 0,011 до 0,015 и -0,008 – 0,021, соответственно; в восточноазиатских группах с -0,011 до 0.046; и наконец, в Центральной Азии эти показатели составили от -0,004 до 0,056. Гетерозиготность была значительно выше у индоиранской группы популяций, чем у тюркских (He=0,818 и He=0,787, соответственно; Z=-4.55; p<0,0001). Согласно мультилокусному анализу все 26 центрально-азиатских популяций незначительно, но достоверно различались (FST=0,015; CI99%=0,011-0,018; p<0,01).
В данной статье на основе анализа археологических, антропологических и письменных (древнекитайских) источников выявляется автохтонная основа обоих этнических (прототюркских и древнеиранских) пластов происхождения узбекского народа на примере археологических памятников эпохи неолита Средней Азии. Прототюрским корнем послужила кельтеминарская культура с протоевропеоидским антропологическим материалом, а древнеиранским – джейтунская культура со своим восточносредизем-номорским антропологическим типом. Их синтез, начиная с эпохи бронзы до поздней античности, привел к сложению «расы Среднеазиатского междуречья» – характерному типу современных узбеков и равнинных таджиков.
В статье рассматриваются сведения о научном наследии современного представителя иранской литературы и культуры Мирзи Юсуфхана ибн Этисами. Описывается его деятельность как переводчика, писателя, издателя, а также его уникальные заслуги перед иранским народом и обществом.